За последние два месяца прогремело несколько резонансных дел по статье за оскорбление чувств верующих, возбуждённых из-за фотографий откровенного характера на фоне религиозных зданий. Началось все с того, что пранкер Руслан Бобиев сфотографировался со своей девушкой в провокационной позе, имитирующей половой акт, на фоне собора Василия Блаженного. Также примечательно то, что девушка была одета в полицейскую форму (https://meduza.io/news/2021/09/30/v-moskve-tadzhikskogo-blogera-zaderzhali-za-foto-v-instagrame-na-nem-zhenschina-v-kurtke-politsiya-imitirovala-oralnyy-seks-na-fone-sobora-vasiliya-blazhennogo).
Совершенно безобидный перформанс, провокация и вызов обществу, дал старт вороху абсурднейших дел и приговоров. Несмотря на то, что в России не прецедентное право, этот случай все же смог стать самым настоящим прецедентом. Что это: волна осознанных репрессий? Я считаю, что нет, и попробую объяснить свою точку зрения.
Ситуация с «храмовыми делами» — это явление, когда судебная система по каким-то причинам сходит с ума. Это связано с так называемым явлением «моральной паники», когда люди массово истерят по поводу каких-либо изначально опасных явлений, но при этом эту самую опасность очень сильно переоценивают. Для молодых правовых систем это нормально, и похожие случаи встречаются во всем мире, причем куда больше им подвержены системы прецедентного права, которое при всех своих преимуществах может «накрыться» из-за одного абсурдного вердикта. Однако в России другая правовая система, и хоть прецеденты тут имеют значение, они вряд ли могут породить такое безумие в естественных условиях. Тот самый элемент российской правовой системы, допустивший такое, — это репрессивная направленность правоохранительных органов. Палочная система, поощряющая высокую раскрываемость преступлений, толкает обычных служащих на «шитьё дел» по надуманным поводам, а порой и на подставы с подкидыванием наркотиков и прочей «запрещёнки».
Судебный приговор Руслану Бобиеву показал сотрудникам органов возможность создавать новые уголовные дела из ничего, которые в конечном итоге могут стать очередной звёздочкой на погонах. Это и мотивирует преследовать людей за совершенно неопасные для общества откровенные фотографии. Безусловно, такие фотографии можно, а порой и нужно осуждать, но к процессу общественной борьбы с аморальностью никогда нельзя допускать государство, которое с лёгкостью превратит это в инструмент репрессий.
Если анализировать конкретно эту ситуацию в русле правовой истории России, то здесь легко улавливается аналогия с судами-тройками НКВД. Во времена Большого Террора активно поощрялась борьба со шпионами. «Поймал шпиона? Молодец! Поймал шпионов больше, чем их на самом деле присутствует в стране? Тоже молодец, вот тебе медаль и повышение!» Это и приводило к ужасающему по своим масштабам террору: каждый сотрудник органов стремился поймать как можно больше «преступных элементов», и не важно, насколько эти потенциальные преступники виновны. Палочная система во всей красе (https://takiedela.ru/2017/05/takaya-rossiya-pravookhruniteli/).
Потому и можно с уверенностью заявлять о преемственности современного Кремля с большевистским вождизмом. Несмотря на разные лозунги и идеологию, институционально мы гораздо ближе к СССР, чем к Европе или даже к Российской Империи.